О моде для профессионалов
+7 (495) 128-30-20
info@profashion.ru
Мода / Персоны

Общие ценности

Маруся Казакова, основатель марки Jahnkoy, о культурном наследии в контексте мировой моды
PROfashion - фотографии/фото/картинки PROfashion.ru
Маруся Казакова, основатель марки Jahnkoy
vk shareподелиться twitter shareтвитнуть

Маруся Казакова – финалистка конкурса LVMH Prize 2016, основатель марки Jahnkoy, сибирячка, живущая ныне в Нью-Йорке, дизайнер, в портфолио которого коллаборации с Puma и Swarovski. Маруся рассказала, почему считает себя скульптором, который черпает драгоценные камни из шкатулки народной культуры.

Маруся, ты прошла три сильные школы дизайна — в Москве, Лондоне и Нью-Йорке. Чему научила тебя каждая из них?

Да, я училась в трех разных школах, но все они основаны на британской системе образования, просто разделенной на этапы. В московской Британской высшей школе дизайна я начинала с нулевого уровня подготовки и получила степень бакалавра по дизайну женской одежды. Потом поступила на годовой курс Graduate Diploma в Лондонском Central Saint Martins на ступень, которая после бакалавра подготавливает иностранных студентов к магистратуре или дальнейшей работе в индустрии. После этого я получила стипендию и приглашение от нью-йоркской школы Parsons учиться на магистра, Master of Fine Arts — «мастера искусств». Магистратура — последняя ступенька системы британского дизайнерского образования.

Как думаешь, какая из этих школ повлияла на тебя сильнее всего?

Я считаю, что все они являлись важными ступенями в моей практике и подготовке. Можно привести такое сравнение: в Британке я нашла брусок, в Лондоне выстрогала из него форму, а в Нью-Йорке отшлифовала. Британка для меня является основой, где я научилась всему: развила навыки, которые необходимы в дизайне, и вообще поняла, как работает процесс, как осуществляются дизайн и шитье. В Лондоне фокус был на том, кто я как дизайнер, на оттачивании навыка и корректировке направления. Для меня это был интересный опыт, так как мой преподаватель переформатировал меня в мужского дизайнера. В Британке я изучала женский дизайн, а в Лондоне мои работы посмотрели и сразу сказали, что мне нужно делать именно мужскую одежду. Годовой курс в Saint Martins был очень интенсивным, нужно было сделать много проектов за короткое время, для этого требовалось быстро соображать. После Британки у меня случился годовой перерыв в занятии дизайном, когда, не поступив с первого раза в магистратуру, я занималась различными проектами в Москве. Поэтому, когда вернулась в школу, Лондон сразу стал для меня мощным скачком. Очень важно было оказаться в той творческой среде, которая помогает раскрыться, — передо мной стояла именно такая задача. В Лондоне я нащупала для себя основы: куда я иду, какая у меня рука и что мне интересно. А в Parsons у меня происходила активная внутренняя работа. На этот период пришлось мое взросление. Я училась на факультете Fashion Design and Society («Модный дизайн и общество»). Школа Parsons, как и вся Америка, сосредоточена на социальных аспектах. Параллельно с модой я ходила на разные дополнительные лекции. Для меня это стало открытием той части мира, о которой я ничего не знала. В магистратуре тебе создают условия для углубления практики дизайна и оттачивания мастерства, погружения в себя. Но поскольку у преподавателей различные точки зрения, очень важно вырабатывать свою собственную позицию и одновременно брать все возможное у учителей. Найти свой голос — это, наверное, и есть самое главное, что я вынесла для себя. В принципе, этот процесс продолжается, и теперь я сама создаю себе эту школу. Мы, наверное, всю жизнь развиваемся по ступенькам.

Читайте также: 
Бизнес-формула народного творчества. Есть ли у народных промыслов шанс закрепиться на потребительском рынке и обеспечить себе существование?

Решив вступить в модную индустрию, ты не планировала заниматься конкретно темой народных традиций. Когда пришло понимание, что сохранение культурного наследия должно стать частью ДНК Jahnkoy?

Продолжая разговор о пути изучения моды, надо сказать, что моя мама всегда стремилась к Западу, она создала свой бренд одежды, и я выросла с определенным культурным кодом. Так как я оказалась в британской системе образования, то тема русских корней не была главной. Мое поколение, как и предыдущие, выросло с довольно пренебрежительным отношением к русской культуре и своим корням. Это было и во мне, я, скорее, думала о «современном модном» стиле. После многолетнего изучения моды с социальной точки зрения и изучения истории мировой моды мне стало понятно, как исчез народный вид одежды, а также отчетливо стала видна необходимость его восстановления. В Parsons предметом моего изучения стала история коренных народов Америки, а также Индии и стран Африки. Традиционная одежда постепенно замещалась европейскими стандартами — где-то насильственно, а где-то по инерции. Сегодня люди относятся к традиционной одежде как к устаревшему костюму, им мало что о ней известно, еще меньше понятно. Моя коллекция The Displaced была посвящена проблеме замены традиционной текстильной индустрии стран Африки рынком секонд-хенда, то есть пожертвованиями одежды из Европы и Америки. Такая «помощь» вытесняет народное творчество, ремесла и традиционную одежду, обедняет экономику. Плюс возникает проблема загрязнения окружающей среды. Я ассоциативно связала свою коллекцию с Краун-Хайтсом в Нью-Йорке, где живу, — изначально это был карибско-африканский район города. Здесь продается различного рода ширпотреб, «все по доллару», продукция fast fashion, которая производится, все мы знаем, в каких условиях, а затем, после употребления, мигрирует в страны так называемого «третьего мира». Отсюда возник вопрос: а что же произошло с Россией? Я, собственно, тоже выросла на европейском секонд-хенде — на моих любимых магазинах и рынках, где я в подростковом возрасте экспериментировала с собственным стилем. Я задала вопрос самой себе: «Где же ты, моя культура?» Так мне открылась великая и могучая «шкатулка с драгоценными камнями», о существовании которой я до этого даже не подозревала, а точнее, совсем забыла. Вот так я вышла на свой путь. И сейчас чувствую, что нахожусь в самом начале.

А что делать, если у меня корни нескольких народов с разных концов света: украинцев, иранцев, узбеков, поляков, — а родилась я в Москве? К какой культуре мне следует себя относить, как выбрать?

Выбирать ничего не нужно. Нужно начать изучать, вспоминать и чувствовать. И через какое-то время ты начнешь понимать единство народной культуры во всем мире. И тогда твоя душа заиграет новыми красками и, возможно, запоет свою уникальную песню!

Создание таких коллекций, как Jahnkoy, требует большой исследовательской работы. Откуда ты берешь необходимую информацию?

Из пространства. Когда тебе что-то интересно, ты копаешь все глубже и глубже. И еще — среда словно магическим образом сама приносит то, что тебе надо увидеть. Например, я шла по улице в Лондоне и увидела маленькую галерею с фотографиями из бельгийского Конго. Они так шокировали меня, что я начала изучать эту тему. Или в Америке я часто встречала на улице людей, которые рассказывали что-то актуальное для меня о происходящем в обществе. Все это каким-то образом приводит к созданию коллекций на определенные интересные мне темы. В начале пути ты не представляешь, куда идешь и что у тебя получится. Я никогда не думала, что моя коллекция будет сделана на основе технологии ресайклинга, с использованием вещей из магазинов секонд-хенда и прочего ширпотреба. Я училась кроить и шить по традиционной школе. А вышло, что работала я, скорее, как скульптор, создавая сразу готовый продукт, без лекал и макетов. Таким образом получился безотходный дизайн. В данное время я ежедневно изучаю историю русской культуры, читаю про свои корни. Это гигантские слои информации, невозможно охватить все и сразу. В процессе исследования и практики рождаются новые творения.

Читайте также:
Культурное достояние. Дизайнер Виктория Андреянова о будущем народных промыслов в современных реалиях

Если разбирать мозаику Jahnkoy на отдельные детали, то элементы каких культур и инспираций можно обнаружить?

Я создаю изнутри, на основе того, что меня окружает, или того, что познаю. Так как мы все принадлежим единому мирозданию, каждый, я думаю, разглядит в моих работах свое. Культура многих народов очень похожа. Например, взять бисероплетение или ткачество — похожие элементы прослеживаются и в славянском, и в мексиканском, и в индийском, и в африканском творчестве.

В данный момент возникла необходимость в объединении, общем понятии народной культуры. Народы развивались племенами, у каждого из них были инструменты и символы, обусловленные материалами, доступными конкретному сообществу, а также временем, но тем не менее истоки схожи. Аналогичным образом — у меня развился свой язык, свои материалы и инструменты, уникальные для меня, но близкие всему миру.

Jahnkoy-11.jpg

PUMA x Jahnkoy

В своих работах ты используешь много ручного труда и ремесленных техник. Кто их выполняет?

В данный момент я сделала только первую коллекцию на продажу. До этого у меня не было функционирующего бренда как такового, я создавала художественные проекты. Продукт разрабатывался довольно долго, и только сейчас я начала приходить к эстетике, которая может быть реализована. Моя задача — построить производство здесь, где я живу, в Бруклине, а также работать с ремесленниками из разных частей мира. По поводу рукоделия — я разрабатывала кроссовки в течение нескольких лет, они вышиты бисером и сделаны в Индии. Мы долго искали подходящих мастеров, которые могли бы сделать бисероплетение качественно, и нашли только сейчас. Недавно у меня был воодушевляющий проект с компанией RusTrends — мы с городецкими швеями разработали куртку. И оказалось, что в России есть много производств, которые занимаются древними техниками. Я очень надеюсь, что в следующих коллекциях получится включить их в мой дизайн.

Работа, о которой ты упомянула, была представлена на форуме «NEO — Промыслы» в Санкт-Петербурге. На этом мероприятии много говорили о том, что представители народных промыслов не готовы идти на сотрудничество с современными дизайнерами, опасаясь за свой имидж. Ты сталкивалась с такой проблемой?

Да, но я вижу, что единственная возможность возродиться и сохранить чистоту промысла — творчески объединиться. Только соединив ремесло с современной модой, можно достать промыслы из музея. Я вижу задачу дизайнера в том, чтобы вызвать желание носить орнамент, сделать его востребованным. Для меня это важно, ведь это и является фундаментом, смыслом того, что я делаю.

Читайте также:
В поисках себя. Молодые марки, идея которых базируется на изучении национальных костюмов

В России очень настороженно относятся к народным мотивам и промыслам. Будем честными: в современном обществе в одежде прижились, пожалуй, только павлово посадские платки, и человек, одетый в одежду с русскими орнаментами, вызовет у окружающих в лучшем случае недоумение… Не кажется ли тебе, что после твоего успеха за рубежом в России все-таки посмотрели на свое культурное наследие под другим углом и открылись экспериментам?

Я надеюсь, что мы движемся в этом направлении, и буду счастлива видеть перемены. Мы не можем вернуться обратно, но можем создавать новое на основе того, что было, и ценить то, что у нас есть. Проблема недооценки себя и своей культуры коренится очень глубоко. Представлять традиционные культурные элементы в современной реальности- это единственный способ их возрождения. Вопрос в том, как привнести эти важные знания о культуре в актуальном формате, как создать интерес. Эти изменения могут произойти только изнутри, постепенно. Так случилось со мной, мой стиль долго развивался, в итоге придя к традиционному наряду и сменив когда-то привычную базовую одежду. Своей задачей я вижу продвижение культуры и знания через современную среду и тот канал, который понятен и привычен всем.

Идея сохранения культурного наследия остро противостоит проблеме культурной апроприации, в которой в последнее время часто обвиняются те или иные дизайнеры. Не боишься подобных нападок в свой адрес?

Это происходит от того, что крупные дома мод, чтобы оставаться в тренде, прыгают с одной тематики на другую, не особо вникая в смысл сделанного, а иногда копируют существующее, выдавая за свое. Я занимаюсь творческой работой, а не копированием. А вообще еще несколько лет назад я даже не знала о существовании словосочетания «культурная апроприация», этому меня научили в Америке. Я вообще думаю, что стоит переформулировать это определение: оно же изначально появилось, чтобы защищать подлинность культуры. В творчестве главное, какой смысл ты закладываешь в то, что делаешь, и ответственность лежит на самом творце. В честном творческом процессе образы, символы становятся языком художника, отсылками к чему-то, приобретают свой смысл и значение. Другими словами, появляется новый язык автора. Для того чтобы возродить ремесло и древние знания, нужно изучать и поддерживать культуры и ремесла друг друга, а не разделять на тех, кто имеет право использовать или носить тот или иной народный культурный элемент, а кто нет. Нам следует взглянуть на культуру как на единую, общую для каждого ценность.

Читайте также:
С чистого листа. Кто и почему возродил фабрику «Крестецкая строчка» после банкротства?

Главная проблема одежды, выполненной с применением ручного ремесленного труда, ее высокая цена и недоступность широкому кругу покупателей. Если такие вещи могут позволить себе только избранные, то возможно ли вообще говорить о масштабной задаче сохранения и передачи традиций новым поколениям?

Конечно, возможно. В данное время ручной труд обесценен. Естественно, поскольку производство занимает много времени, такая работа должна быть дорогой. Но цена в индустрии моды накручивается затратами не только на изготовление вещей, а на все, что необходимо для поддержания бренда, продаж и продвижения. В качестве поддержки ремесленников можно покупать у них напрямую, необязательно приобретать дорогие брендовые вещи. Здесь уже каждый выбирает сам, по своим возможностям, главное, чтобы такого рода работы вообще нравились людям. Да и необязательно использовать только ручной труд. Например, моя задача в коллаборации с Puma заключалась в том, чтобы возродить идею орнамента как такового, создать современные вещи, имеющие древний культурный код. Уж лучше мы будем носить куртку с завода, но с орнаментом, чем просто однотонную шаблонную вещь.

Твои первые работы были миксом современных вещей, спорта, ресайклинга, народных мотивов и многого другого. Партнерство с Puma привело тебя на рынок ready-to-wear. Куда Jahnkoy будет двигаться дальше?

Мне всегда была интересна высокая мода. Культурная высшая мода — вот к чему я двигаюсь.

Подписывайтесь на нас в Telegram, VKontakte и YouTube, чтобы не пропустить самые интересные новости индустрии моды.
vk shareподелиться twitter shareтвитнуть
Все актуальные новости fashion-индустрии раз в неделю
Все актуальные новости fashion-индустрии раз в неделю

Новости компаний