Релокация производства: на родину хлопка

За последние два года российские бренды одежды в несколько раз увеличили объем размещения заказов на производство своей продукции в Узбекистане. Чем это обусловлено, какие преимущества и недостатки у предприятий легпрома этой страны?

поделиться в vk поделиться в telegram

Экспортный потенциал

По данным Агентства статистики при Президенте Республики Узбекистан (UZSTAT), Россия второй год подряд остается главным внешнеторговым партнером Узбекистана — по итогам 2022-го, торговый оборот между странами вырос на 23%, до $9,28 млрд, а доля РФ в экспорте из РУ увеличилась с 17,9% до 18,6%.

Российский рынок является ключевым и для узбекского экспорта текстиля, трикотажа и готовой одежды: в 2022-м наша страна получила этой продукции на 50% больше, чем в прошлом (на сумму 1,2 млрд. долларов), а доля России в общем экспорте легпрома РУ выросла с 30% до 41%.

Легкая промышленность — в числе наиболее динамично растущих отраслей Узбекистана. По данным ассоциации «Узтекстильпром», объемы производства легпрома страны в последние пять лет увеличивались в среднем на 20% ежегодно, экспорта — на 10%. В 2022-м легкая промышленность заняла второе место во внешних поставках Узбекистана после нефтегазовой отрасли, заняв долю более 12%. В структуре экспорта легпрома на хлопчатобумажную пряжу приходится 51,3%, на готовые трикотажные и швейные изделия — 25,1%.

Согласно информации UZSTAT, по состоянию на середину 2022 года швейную, трикотажную и текстильную продукцию в стране производили 5 342 предприятия, большая часть (2 223) которых находится в Ташкенте, Ферганской и Андижанской областях. По данным ассоциации «Узтекстильпром», в легкой промышленности страны заняты 400 тыс. человек.

10 января 2023 года Президент Республики Узбекистан Шавкат Мирзиёев подписал указ «О мерах по поддержке деятельности хлопково-текстильных кластеров, коренному реформированию текстильной и швейно-трикотажной промышленности, а также дальнейшему повышению экспортного потенциала сферы», согласно которому за счет государственной поддержки планируется к концу 2023 года повысить экспортный потенциал отрасли до 5 млрд. долларов, а уровень загрузки производственных мощностей — с 65% до 81%. В рамках программы модернизации и технического перевооружения предприятий легпрома в текущем году ожидаются инвестиции в размере 327,2 млн. долл. (в том числе 186,1 млн. долл. от иностранных инвесторов), а также реализация 76 региональных проектов общей стоимостью 1,253 млрд. долл.

Повышенный интерес

Свою продукцию на предприятиях Узбекистана производят российские холдинги Melon Fashion Group, Concept Group, «Спортмастер», маркетплейс Ozon, сети магазинов одежды для всей семьи Gloria Jeans, Funday, ритейлер мужской и женской одежды Zolla, сеть домашнего текстиля и товаров для дома Cozy Home, бренды детской одежды Crockid, Cherubino, «Бубль-Гум», марка мужской одежды Nicolo Angi, бренд женской одежды и аксессуаров LIMÉ и многие другие. Среди предприятий, с которыми они работают, такие крупные холдинги как Uztex Group, DIVA-TEКS, Samarkand Euro Asia Textile, ANDIJAN-TEX.

Тенденция размещения заказов на производство одежды на узбекистанских фабриках стала активно развиваться пару лет назад, когда российские компании, лишившись из-за ограничений, связанных с пандемией COVID-19, доступа к традиционным площадкам в странах Юго-Восточной Азии, стали искать им замену. «Melon Fashion Group постоянно находится в поиске новых площадок для производства коллекций брендов ZARINA, Befree, LOVE REPUBLIC и sela. Сегодня в нашем фокусе — Узбекистан, — комментируют в пресс-службе Melon Fashion Group. — Мы начали процесс диверсификации стран производства не только из-за логистического кризиса, вызванного пандемией коронавируса и локдаунами в 2020 году, но и потому, что увидели возможности легкой промышленности Узбекистана в изготовлении трикотажного и джинсового ассортимента, соответствующего по качеству мировому уровню. В 2022 году наша компания открыла собственный офис в Ташкенте для оперативных коммуникаций, согласования образцов и аудита фабрик».

Как отмечают представители предприятий Узбекистана, в прошлом году число заказов от российских компаний стало так резко расти, что фабрики начали изыскивать возможности для расширения своих мощностей. «Начиная с марта 2022 года мы стали свидетелями волны запросов от наших российских коллег по каждому продукту, который мы производим, будь то ткань, домашний текстиль или одежда. Объем заказов увеличился на 60% по сравнению с предыдущим годом, — сообщает Шохрух Мардонов, заместитель директора по стратегическому развитию Samarkand Euro Asia Textile. — На данный момент российскими заказчиками заняты 60% годовой производственной мощности. Мы планируем расширять швейные цеха по линиям одежды». «Спрос со стороны российского заказчика за последний год увеличился как на закуп готовой продукции нашего бренда, так и на производство российского бренда на нашем предприятии, — продолжает Азиз Борий огли Абдувалиев, менеджер по продажам DIVA-TEKS. — Поступает много заказов на пошив как детского ассортимента трикотажной одежды, так и взрослой линии». Гульзада Жолдошова, учредитель ANDIJAN-TEX, делится: «У нас спрос вырос на 100%, всем нужен трикотаж эконом-класса. Среди основных заказчиков — сетевой магазин „Бубль-Гум“; также постепенно присоединяются ИП, работающие на Wildberries. В день мы производим 10 000 единиц. Февраль был забит заказами на 80%, в планах — расширение производства». Ольга Муслимова из компании Khantex рассказывает: «За последний год заказы со стороны российских компаний на махровые и вафельные изделия увеличились на 20%, ткани для постельного белья — на 10%, готовые трикотажные изделия — на 25%. Заказами на производство таких тканей как сатин, страйп-сатин, ранфорс мы загружены на год вперед. Планируем расширение производства пошива готовых изделий и трикотажных тканей».

В июне 2022 года издание «Sputnik Узбекистан» со ссылкой на пресс-службы компаний сообщило, что за последние два года O′STIN увеличил объем заказов на предприятиях РУ почти в четыре раза (со 178 тыс. до 710 тыс. изделий), «Спортмастер», открывший представительство в стране, — на 15% ежегодно, Funday — на 60%.

Российские компании отшивают в Узбекистане преимущественно изделия из кроеного трикотажа. Так, в пресс-службе Melon Fashion Group отмечают: «Поставщики Узбекистана исторически сосредоточены на производстве изделий из хлопка, который выращивают на территории страны. Бренды Melon Fashion Group производят в Узбекистане футболки, трикотаж, футерные костюмы, деним, домашнюю одежду, носки. К сожалению, более сложный ассортимент на данный момент в этой стране не отшивается». «Мы производим на предприятиях Узбекистана трикотаж, повседневную, верхнюю одежду. Это 60% нашей продукции, и мы планируем увеличить эту долю», — говорит Наталия Никулина, руководитель Bless Brand.

В середине 2022 года маркетплейс Ozon запустил собственную торговую марку Hola, пошив продукции которой разместил в России, Китае, Туркменистане, а также в Узбекистане. «В Узбекистане мы шьем часть трикотажной коллекции бренда — из тканей от местных поставщиков», — сообщили изданию «Sputnik Узбекистан» в пресс-службе Ozon.

Впрочем, российские заказчики убеждены в том, что фабрики Узбекистана способны быстро адаптироваться к спросу и осваивать выпуск новых продуктовых категорий. «Мы верим в перспективы и развитие местных производств, ведь многие поставщики выросли буквально на наших глазах, улучшая собственные технологии и продукцию. Например, местные предприятия начали развивать плательно-блузочный ассортимент и вязаный трикотаж», — отмечают в пресс-службе Melon Fashion Group.

Плюсы и минусы

Среди сильных сторон швейных и трикотажных предприятий Узбекистана опрошенные PROfashion российские компании назвали: широкий выбор фабрик, собственную сырьевую базу, отсутствие языкового барьера, возможность оплаты в рублях, качество, близкое к турецкой продукции, компетенции в кроеном трикотаже и велюре, низкую себестоимость производства.

«Льготы и субсидии, наличие своего хлопка позволяет нам на долгие годы вперед держать цены ниже, чем в России и Китае, — уверен Рустамжон Ибрагимов, основатель трикотажной фабрики Namuna в Андижане. — К примеру, в Узбекистане налажено производство пряжи высокого качества по цене 2,80 $ за ne 30/1, а стоимость готового полотна — 4,5 $ за кг». «По сравнению с Россией себестоимость производства в Узбекистане дешевле на 30–40%», — уточняет Ольга Муслимова, Khantex.

«Есть много компонентов, которые могут повлиять на цену, — рассуждает Шохрух Мардонов, Samarkand Euro Asia Textile. — У России нет возможности выращивать хлопок. Поэтому само сырье будет стоить российским компаниям текстиля дороже, чем оно обойдется узбекским или китайским производителям. Кроме того, затраты на человеческие ресурсы в России значительно выше. Заработная плата работников текстильной промышленности Китая и Узбекистана относительно одинакова. Однако товары, содержащие полиэстер или любой другой синтетический материал, могут быть дешевле в Китае. Тем не менее, я могу с уверенностью заверить вас, что вещи из 100% чистого хлопка среднего и высокого качества в Узбекистане будут по гораздо более выгодным ценам, чем в Китае или России».

Тимур Пулатов, менеджер по качеству Victory Textile, возражает: «Мы потихоньку теряем наше преимущество перед зарубежными производителями, в частности, из Китая. Наша продукция дороже. Китайские фабрики используют ненатуральные нити, заявляя, что это 100% хлопок. В категории носков мы вообще не выдерживаем конкуренцию с Китаем — наши в себестоимости значительно дороже».

Однако в целом ценообразование узбекистанских фабрик вполне устраивает многих российских заказчиков. «Локальных производителей одежды выделяют как конкурентные цены на производство готовых изделий, так и удобная логистика — все это позволяет нам быстро наполнять коллекцию качественными изделиями», — прокомментировали изданию «Sputnik Узбекистан» в пресс-службе Ozon.

Логистика из Узбекистана в Россию в среднем занимает от одной до двух недель. «В зимний период от 7 до 10 дней, в летний — от 5 до 7 дней, — уточняет Тимур Пулатов, Victory Textile. — Поставка осуществляется в основном фурами, это самый дешевый вариант». Авиадоставка занимает один день. «Воздушным путем отправляем маленькие заказы», — поясняет Рахим Мамажонов, маркетинг-менеджер UNIVERSAL REAL PLAST. «Если сравнивать в целом логистику из Узбекистана с поставками из Турции или Китая, то она выходит на 50% дешевле», — резюмирует Гульзада Жолдошова, ANDIJAN-TEX.

Стоит также отметить, что текстильная и трикотажная продукция из Узбекистана ввозится в Россию без пошлин или по сниженным тарифам. «Отсутствие таможенных пошлин, близкое расположение к России, наличие собственной сырьевой базы, хлопка высочайшего качества и позволяют рассматривать Узбекистан в качестве стратегического партнера, где можно производить качественный и доступный товар партиями от одной тысячи до миллиона и больше единиц по приемлемым ценам», — комментируют в пресс-службе Melon Fashion Group.

Производственные возможности узбекистанских предприятий действительно впечатляют. Так, DIVA-TEKS выпускает 500–600 тысяч трикотажных изделий детского и взрослого ассортимента в год. SAMARKAND EURO ASIA TEXTILE ежегодно производит 9 млн погонных метров ткани, 200 тыс. комплектов постельного белья, 780 тыс. рубашек, блуз, 400 тыс. брюк. Khantex принимает заказы на пошив готовых изделий от 5000 единиц на цвет, вафельных и махровых полотенец — от 1000 кг на цвет. Victory Textile ежемесячно изготавливает 150–200 тыс. трикотажных изделий и 200 тыс. пар носков.

Кроме того, компании легпрома РУ могут избавить заказчика от хлопот с давальческим сырьем. «Швейные и трикотажные предприятия Узбекистана готовы брать на себя подбор текстиля, материалов и фурнитуры, что упрощает решение наших задач», — подтверждает Наталия Никулина, руководитель российской компании Bless Brand.

Рустамжон Ибрагимов, Namuna, поясянет: «Красильные фабрики Узбекистана производят как трикотажные полотна, так и ткани очень широкого ассортимента. Оборудование у всех современное, качество так же достаточно приемлемое как для партнеров из России, так и из Европы».

Впрочем, как отмечают некоторые российские заказчики, подбор сырья и материалов желательно контролировать. Так, представитель одного российского ритейлера на условиях анонимности поделился: «Если у вас в Узбекистане есть свой агент, то никаких проблем. Но если вы следите за процессом удаленно — результат непредсказуем. В Узбекистане не умеют работать, как фабрики Китая, и полностью закрывать все потребности клиента в материалах. Они к этому еще не готовы».

Шохрух Мардонов, Samarkand Euro Asia Textile, возражает: «Мы уже практикуем производство тканей по образцу, который предоставляет клиент. Более того, прилагаем максимум усилий, чтобы найти поставщиков всех комплектующих и материалов, необходимых для производства товара, будь то этикетки, упаковка, специальные элементы декора или маркировки».

Рахим Мамажонов, UNIVERSAL REAL PLAST, уточняет: «Ткани у нас есть самые разные — трикотажные, искусственные, шерстяные и другие. Но трикотаж из 100-процентного хлопка привлекает всех клиентов».

В 2018 году правительство Узбекистана приняло стратегию развития легкой промышленности, нацеленную на создание к 2030-му отрасли полного цикла — от выращивания хлопка до готовой продукции. В 2022 году Узбекистан прекратил экспорт хлопка и полностью перерабатывает его самостоятельно. Легкая промышленность страны пошла по пути организация кластеров, объединяющих предприятия по всей технологической цепочке.

«Сильная сторона легпрома Узбекистана, безусловно — кластеры, у которых все свое, начиная от хлопка и заканчивая производством с полным циклом. Кроме того, предприятия находятся в тех районах, где много рабочей силы. Поэтому размещение больших заказов на таких производственных площадках выгодно по всем параметрам, особенно по цене», — поясняет Елена Попова, вэд-менеджер Textile Control (Узбекистан).

По данным издания «Эксперт», в 2018 году в легпроме РУ работали всего 15 кластеров, к середине 2022-го — уже 134, по информации «Узтекстильпром». Текстильные компании в кластерах либо сами владеют предприятиями по производству хлопка, либо заключают долгосрочные контракты и предоставляют фермерским хозяйствам средства на выращивание хлопка-сырца, уточняет «Эксперт». Деятельность кластеров регламентируется специальным правительственным решением, государственные банки Узбекистана предоставляют им льготное финансирование.

«У новых владельцев текстильно-хлопковых кластеров — большие амбиции и далеко идущие планы. У нас в стране теперь много современных и хорошо оснащенных фабрик», — комментирует Рустамжон Ибрагимов, Namuna. «Да, инновации это наша сильная сторона, — соглашается Тимур Пулатов, Victory Textile. — Производства модернизируются, промышленность шагнула сильно вперед. Строятся большие заводы, кластеры закрытого цикла. Квалифицированность кадров растет».

Среди минусов производства в Узбекистане российские заказчики называют: сложности с наличием фурнитуры, задержки сроков производства, отсутствие некоторых видов полотен, веерные отключения электричества.

В начале 2023 года узбекистанская легкая промышленность столкнулась с рядом непредвиденных негативных обстоятельств. В январе аномальные холода привели к энергетическому кризису в стране и перебоям в поставках электричества, газа на предприятия. В результате, по данным Агентства статистики, производство продукции легпрома в целом снизилось на 14,2% (с 4,5 до 4 трлн сумов), хлопчатобумажной пряжи — на 31%, хлопковолокна — на 27,7%.

В феврале во время землетрясения в Турции сильно пострадал регион Кахраманмараш, предприятия которого, по оценкам Института прогнозирования и макроэкономических исследований (ИПМИ) при Минэкономразвития Узбекистана, ежегодно производили 27% пряжи и 8% тканей в этой стране и являлись ключевыми импортерами узбекского сырья — хлопчатобумажной пряжи. Обширное повреждение инфраструктуры предприятий легпрома в Кахраманмараше может также привести к снижению поставок в Узбекистан красящих пигментов и тканей, что в свою очередь повлечет повышение цен на текстильную продукцию.

Азиз Борий огли Абдувалиев, DIVA-TEKS, объясняет: «Большинство полотен производится в Узбекистане, но часть фурнитуры и тканей мы заказываем в Турции». «Мы не можем производить полотно в таких объемах и таком качестве, как турецкие предприятия. Пока для этого недостаточно технологий, — признает Гульзада Жолдошова, ANDIJAN-TEX. — Узбекистан выпускает хлопковый эконом-класс, при этом у нас нет синтетики, полиэстера».

Великая миграция

В 2021-м Россия и Узбекистан подписали Комплексную программу экономического сотрудничества на 2022-2026 годы. Согласно UZSTAT, российские предприниматели в 2022-м создали в Узбекистане 967 предприятий — это самый высокий показатель числа компаний с иностранным капиталом, открывшихся в стране. Всего по состоянию на 1 января 2023 года в РУ работает 3 156 российских предприятия, с начала 2022-го в страну переехали более 190 тыс. граждан РФ.

Российский бренд детской одежды Crockid открыл собственные швейные предприятия в РУ в 2008 году. По данным издания «Sputnik Узбекистан», к июню 2022 года на них работали более 2 тысяч сотрудников.

«Создание совместных российско-узбекистанских предприятий в текстильной отрасли, занимающихся экспортом ткани и готовой одежды, выгодно благодаря ряду преимуществ: электроэнергия в Узбекистане стоит 0,04 $; нет налога на прибыль и имущество; единый социальный платеж составляет 1% вместо 12%; 1% от суммы экспорта возвращается на расчетный счет; возврат НДС, — перечисляет Рустамжон Ибрагимов, Namuna. — Согласно постановлению Президента Республики Узбекистан от 10 января 2023 года за № ПП-2, предоставляется безпроцентный займ на 3 года, от объема реализации на экспорт прошедшего года. Также компенсируются расходы на аренду складов в зарубежных странах. Все это позволяет успешно создавать швейные предприятия для заинтересованных производителей одежды».

Узбекистан на протяжении нескольких лет является одной из основных стран-доноров рабочей силы на постсоветском пространстве, в 2022-м тренд кадровой релокации лишь усилился: если в 2021 году, по данным Министерства занятости и трудовых отношений Узбекистана, в Россию въехали более 1,03 млн рабочих, то в 2022-м, по информации МВД и ФСБ РФ, — 1,45 млн. Узбекистанские трудовые мигранты, занявшие в прошлом самую высокую долю (41,9%) среди иностранных рабочих в РФ, перевели на свою родину, согласно информации Центробанка Узбекистана, рекордную сумму в 14,5 млрд долларов — это в 2,6 раз больше, чем в 2021 году.

«Текстильные центры, такие как Андижан, это никак не затронуло, — поясняет Ольга Муслимова, Khantex. — Наша фабрика, например, обеспечила более 2000 рабочих мест. Это очень хорошо для нашего региона. Да, безработица есть, но уезжают специалисты не из сферы легпрома, а скорее услуг и продаж».

«В России довольно высокий уровень зарплат. Поэтому, чтобы удержать сотрудников мы их тоже поднимаем, — говорит Тимур Пулатов, Victory Textile. — Трудовые кадры мигрируют волнообразно, кто-то уезжает, кто-то сейчас, наоборот, возвращается. Но критического оттока не было. У нас скорее возникают проблемы с тем, что в связи с открытием множества текстильных предприятий производители борются за швей, которые если уходят, то группами по 10–50 человек. Также возникают проблемы с кадрами в сезон, когда начинаются полевые работы (сбор фруктов, хлопчатника). Люди уходят за высокими зарплатами. Зимний сезон стабильный, а летом и осенью за сотрудников приходится бороться и объяснять им, что у нас стабильность».

Свое решение кадровой проблемы нашли на Samarkand Euro Asia Textile. «На ключевых позициях у нас работают турецкие специалисты, к которым прикреплены наши специалисты для обучения и повышении квалификации», — делится Шохрух Мардонов.

В рамках программы поддержки легпрома в Узбекистане активно развивается подготовка высококвалифицированных кадров. Как сообщает ассоциация «Узтекстильпром», запускаются пилотные проекты по подготовке в системе дуального образования специалистов востребованных профессий (швей, закройщиков, прядильщиков, механиков) в Республике Каракалпакстан, Хорезмской и Наманганской областях. Также запланировано создание современного института инновационных технологий в Андижанской области совместно с текстильным институтом Турции. С 2023/2024 учебного года разрабатываются и внедряются совместно с Турцией, Германией и другими странами образовательные программы по подготовке в Ташкентском текстильном институте инженеров, технологов, дизайнеров и маркетологов. Уже работает совместный проект «Узтекстильпром» и «Узчармсаноат», при поддержке Германского общества международного сотрудничества, — Fashion Incubator Tashkent, где проходят обучение национальные дизайнеры и запускаются их модные стартап-проекты.

Новые заказчики

Как отмечает издание «Эксперт», несмотря на исторические связи с российским рынком, предприятия узбекского легпрома все активнее проявляют заинтересованность в сотрудничестве с международными гигантами, такими как H&M, Marks & Spenser, Inditex, и европейскими брендами. В 2021 году международная коалиция Cotton Campaign сняла бойкот с узбекского хлопка, введенный в связи с использованием на плантациях детского принудительного труда. В апреле 2021 года Узбекистан получил статус страны-бенефициара системы преференций Европейского союза для устойчивого развития и эффективного управления (GSP+). Эти обстоятельства открыли путь в Узбекистан международным компаниям, которые ищут производственные мощности на замену китайским фабрикам.

«Zara, LC Waikiki уже начинают размещать заказы в Узбекистане, — рассказывает Тимур Пулатов, Victory Textile. — Но некоторые бренды предлагают странные условия. Например, немецкие компании просят фиксированную цену на год вперед. У нас пряжа ориентируется на биржу, а там цены то падают, то растут. С Россией у нас контракты — от партии к партии. Однако в РФ все больше ужесточения с маркировкой. Одна ошибка — и можно потерять всю фуру. Сейчас готовится включение новых категорий — значит, шорты, лосины, бриджи будут дорожать, а доставка удлинится».

Как сообщает «Эксперт», многие узбекские производители уже получили соответствующие европейские сертификаты, осуществили инвестиции в новые экологические стандарты производства, повышение качества продукта, безопасность труда и т. д. Они заинтересованы в платежеспособном международном заказчике, который способен предложить выгодные условия и обеспечить не просто загрузку производственных мощностей, но масштабирование и развитие бизнеса узбекских компаний. Очевидно, российским компаниям стоит приготовиться к непростой конкурентной борьбе за подрядчиков Узбекистана.