Кому достанется империя Dolce & Gabbana?

Несмотря на прошлогодний скандал в Китае и последовавший за ним спад продаж, итальянский модный дом Dolce & Gabbana остается одним из ключевых игроков мирового рынка роскоши. При этом он является одной из немногих модных компаний, сумевших сохранить свою независимость от роскошных конгломератов. О том, почему в Dolce & Gabbana не может быть иностранных дизайнеров и кто должен управлять бизнесом в будущем, основатели модного дома Доменико Дольче и Стефано Габбана рассказали в интервью итальянскому изданию Corriere della Sera.

Семейная лодка

«Наша идея заключается в том, чтобы оставить место для тех, кто работает с нами, для сотрудников и семьи», — признался Стефано Габбана. По словам дизайнеров, идеальные модели бизнеса для них — это семейные предприятия, такие как Hermès или Ferrero, которыми управляют потомки основателей. Такой же путь Дольче и Габбана видят и для своей компании. «Мы оставим ДНК нашей рабочей группе, то есть нашим внутренним дизайнерам, которые являются сердцем компании и которым мы полностью доверяем. Затем есть семья, брат Доменико — Альфонсо — и их сестра Доротея», — говорит Габбана. В группе уже работают дети Доротеи, Кристиан и Джузеппина, — им около 40 лет. Кристиан отвечает за аксессуары, а Джузеппина возглавляет Alta Moda.

По словам Доменико Дольче, основателям модного дома не хотелось бы передать его иностранному дизайнеру, который изменит компанию. Для них важно сохранить преемственность. «Хотим оставить семье кодекс, который она сможет интерпретировать, — говорит Дольче. — Но в то же время мы хотели бы оставить место для молодых людей, которые уже работают здесь, чтобы Dolce & Gabbana не стал мертвым брендом. После нас они должны будут рассказывать новые истории клиентам, рассказывать о себе со своим почерком, в своей манере, но в рамках нашего кодекса. С дисциплиной и строгостью».

Сохранить корни

Другим столпом Dolce & Gabbana остаются традиции и мастерство. Вся продукция модного дома производится сегодня в Италии — компания располагает в стране четырьмя производственными центрами: в Леньяно работает 745 человек, в Инчиза-Валь-д’Арно — 380, в Лонате-Поццоло — 300 и в Сармеола-ди-Рубано — 178. «Это сердце нашей деятельности — творческой, ремесленной и человеческой, — в которую мы инвестируем с 1984 года, когда родился Dolce & Gabbana, — объясняет Доменико Дольче. — Мы всегда говорим нашим менеджерам, что они могут резать где угодно, но не там, потому что это производство отражает дух компании, культуру, историю и мечту, которую мы хотим воплотить как предприятие и как семью. У менеджеров краткосрочное видение, они не ведут собственный бизнес, они указывают на результаты деятельности и на свои доходы. Но они не предприниматели. Руководство нашей группой поручено моему брату Альфонсо Дольче, семейному управляющему».

В независимости от роскошных конгломератов, по словам Габбаны, состоит уникальность Dolce & Gabbana. Именно независимость позволила основателям компании сократить в 2010 году линию D & G и отказаться от 3 млн предметов одежды в сезон, несмотря на возвражения маркетологов и консультантов. Благодаря такому решению Dolce & Gabbana повысил восприятие уровня бренда, утвердился в сфере высокой моды, восстановил через несколько лет продажи и сохранил рабочие места. «В большой группе у нас бы не получилось сделать это, потому что менеджеры всегда хотят одежду, которая больше всего продавалась в предыдущем сезоне», — говорит Стефано Габбана.

Ценность мастерства

Сегодня в группе работает 200 компаний. Некоторые предприятия Дольче и Габбана приобрели, чтобы спасти их от разорения и не потерять компетенции. «Недавно такое произошло в Венето, в Сармеола-ди-Рубано, с фабрикой, которая производит нашу сарториальную одежду и made to measure», — говорит Стефано Габбана. Его партер добавляет: «Но есть и новый тренд — возвращение внимания к мастерству, это видно по интересу молодежи к этой профессии, многие из них итальянцы. 5–6 лет назад таких было трудно найти. Затем мы в группе создали Botteghe di Mestiere, где учим шить, вышивать, гладить и моделировать. Около 70–75% молодых людей в возрасте от 20 до 25 лет остаются в компании. У нас есть свои мастера, и мы поддерживаем традиции и ремесло».

В спасении итальянских производств Дольче и Габбана видят одну из своих миссий. «Глобализация уничтожила небольшие компании, которые производили и работали в Италии, целые районы между Прато и Комо оказались в кризисе, в Биелле остались только четыре производителя тканей, — поясняет Дольче. — Мы должны спасти компании, если мы хотим спасти наши города, создать рабочие места и сохранить достоинство. Если мы сегодня потребляем продукты, произведенные в странах с низкой стоимостью рабочей силы, мы лишаем наших детей возможности устроиться на работу завтра».

Сегодня оборот Dolce & Gabbana составляет 1,394 млрд евро, при этом 80% продаж осуществляется за пределами Италии. Розничная сеть Dolce & Gabbana включает в себя 220 собственных монобрендовых магазинов, 80 франчайзинговых, а также 300 мультибрендовых площадок. На долю электронной торговли приходится 6% оборота, этот показатель планируется увеличить до 15%.

Азиатско-Тихоокеанский рынок в минувшем финансовом году потерял долю в бизнесе Dolce & Gabbana — на него в общем обороте пришлось 22% по сравнению с 25% годом ранее. Наблюдается падение и в Большом Китае. Комментируя этот факт, Стефано Габбана отметил, что замедление на некоторых рынках компенсируется ростом на других. В частности хорошие показатели компания фиксирует в Бразилии и Мексике.