Вернисаж мечты

«Нарисуй мне свои мечты», – предложила Анни Бомель, арт-директор витрин модного дома Hermès, выпускнице Национальной высшей школы изящных искусств Лейле Меншари. И она нарисовала – почти 35 лет оформляя витрины бутиков Hermès. В конце 2017 года компания организовала в парижском Гран-Пале выставку витрин легендарной художницы «Hermès: полеты во сне и наяву. Миры Лейлы Меншари».

Лейла Меншари – уроженка Туниса, дочь французского адвоката, родом из землевладельческой семьи в северной части страны. У себя на родине она закончила курс пластических искусств, после чего переехала во Францию. В 1957 году ее соотечественник Аззедин Алайя помог Лейле начать работу в Christian Dior. Затем она показала свои рисунки Анни Бомель и получила приглашение в Hermès, где с 1978-го по 2013-й воображала и воплощала в жизнь свои параллельные миры, оформляя бутик бренда на парижской улице Фобур-Сент-Оноре.

«Когда я был ребенком, ее витрины казались мне волшебными, – вспоминает Аксель Дюма, нынешний генеральный директор дома Hermès. – Я спускался с дедом и отцом в бутик и мечтал попасть в них». «Работа Лейлы была уроком богатства цвета, а ее щедрость стала подарком миру», – добавляет арт-директор дома Пьер-Алексис Дюма.

Лейла, поклонница Дали и сюрреализма, обнаружила, что «в мастерских Hermès возможно все» – буквально. Любое волшебство, самые завораживающие сны и головокружительные фантазии. Главное, чтобы эта магия повторялась четыре раза в год и чтобы результат был безупречным. 

«Для меня дом Hermès стал семьей: я чувствовала, что меня удочерили, забрали с холодной улицы и обогрели», – признавалась Лейла Меншари. Ее работы для бренда были квинтэссенцией чистого искусства. Ни одна из вещей, оказавшихся в ее работах, не поступала в продажу. Более того, некоторые сумки и платки создавались по заказу Лейлы специально для витрин. По завершении сезона все экспонаты увозились в закрытое хранилище. 

Для выставки в Гран-Пале восстановили восемь витрин, созданных в разные десятилетия. Из чего же состоят миры Лейлы Меншари? Из пышности и лаконичности. Из контрастных цветов и едва заметных переливов оттенков. Из геометрически выверенной симметрии и естественной непоследовательности. Из слонов, львов, рыб, лошадей, змей, ланей, леопардов, жирафов, оленьих черепов, кроликов, лис, енотов, белых медведей, собак, тигров, зебр, бабочек, попугаев, голубей, гусей, кур, фламинго, журавлей. Из пальм, агав, кактусов, тыкв, кукурузы, стручков гороха, яблок, груш, винограда, маслин, корней, стволов, ракушек, водорослей, луковиц, помидоров, подсолнухов, бересклета. Из камней, цветов, песка, грибов, мха, кораллов, морских звезд, солнца, неба, фонтанов. Из зеркал, ширм, складных стульчиков, бюро, туалетных столиков, напольных ваз, книг, конвертов, фонарей, дутар, контрабасов, виолончелей, стремян, мотоциклов, патронташей, сетей, канатов, фресок, бокалов, креманок, рамок для фотографий, вееров, писем, карандашей. 

В ее витринах всегда много драпировок, складок, штор. Одежда небрежно брошена или накинута. И почти в каждой витрине что-то рассыпано – бусины, песок, семена, камни. Обязательно присутствует какой-то симметрично повторяющийся элемент. Нет ничего гипертрофированного, все вещи соразмерны своим обычным жизненным проявлениям. Нет никакого мудрствования, позы, надломленности. Одиночество поиска и движения.

При всем изобилии объектов витрины конкретны – это узнаваемый мир, который можно увидеть из окна. Метафору Лейла использовала лишь однажды – уложив шерстяные платки в цветочные горшки и превратив их в листья капусты. Один раз обратилась к фантасмагории, изобразив на королевских портретах морды животных вместо породистых лиц. 

Витрины Меншари это истории человека, который всегда в дороге, скорее, странника, чем путешественника. Он не пытается присвоить другую культуру, но с интересом смотрит на нее. А заодно щедро рассыпает в ней что-то свое. Это истории человека без дома, но не без рода и племени. Лейла всегда создавала историю поиска обратного пути, может быть, к потерянному раю, может быть, к своим близким.

«Когда я пришла в Hermès, то не знала, что попаду в самую красивую ловушку в моей жизни, – вспоминает Лейла Меншари. – Я всегда любила рассказывать истории. Вот и все, что я делаю. А красота – это то, что заставляет меня расти».

Она воспринимала витрину как театр, где каждый раз устраивала новый спектакль. Однажды Жан-Луи Дюма, возглавлявший модный дом с конца 1970-х, увидев новую витрину, воскликнул: «Там же ничего нет!» Сейчас одинокий песчаный пляж, риф, вылепленный из белого мрамора в форме волны, пара солнцезащитных очков и купальник стали классикой жанра. 

Пьер-Алексис Дюма вспоминает: «В 1990-х годах, когда я был директором нашего отделения в Гонконге, нам для витрины нужна была провансальская плитка. Но у нас имелся небольшой бюджет, и мне пришлось отказаться от настоящих камней, взяв менее дорогой материал. Узнав об этом, Лейла доброжелательно-безжалостно сказала: «Пьер-Алексис, если вы не знаете, что делать, чтобы украсить витрину, выбирайте камень или кусок дерева. Даже скромные объекты, заимствованные из природы, подчеркнут достоинство представленных нами предметов гардероба. А если вы выбираете неблагородный материал, такой как линолеум, то принижаете ценность наших самых красивых вещей». Этот урок я запомнил на всю жизнь. Она заставила меня понять, с какими тактом и умом должны работать люди, оформляющие окно в мир нашего дома».

За 35 лет Лейла Меншари создала более 137 витрин: стальные лошади и перламутровые марокканские базары, подводные гроты и подземные пещеры, дремучие леса и сокровища Альгамбры… Как ее работа связана с ДНК бренда Hermès? Самым естественным образом – она такая же. Hermès не хвалится, не использует знаменитостей в рекламе, не лицензирует свое имя, не позволяет несовершенной работе покинуть ателье, не реагирует на сиюминутные тренды. «Политика продукта» Hermès – создавать необходимые предметы из самых красивых материалов на земле, каждый из которых настолько интеллектуально разработан и глубоко укоренен, что выходит за рамки моды.